Дом на Гоголевском бульваре, в котором уже больше шестидесяти лет работает Центральный шахматный клуб, вернул себе парадный размах в духе середины XIX столетия.
Говорят, что шахматы связаны с музыкой сильнее, чем даже с математикой. Ими, к примеру, всерьез увлекался Сергей Прокофьев (теперь его имя носит один из турниров), а советский гроссмейстер Василий Смыслов в молодости выбирал между спортивной и певческой карьерой и уже на склоне лет записал альбом оперных арий. После этого начинаешь думать, что судьба 14-го дома по Гоголевскому бульвару совсем не случайна. До того как в 1956 году особняк отошел Центральному шахматному клубу СССР, в его стенах побывали многие музыканты.
Одно время дом принадлежал вдове железнодорожного магната Надежде фон Мекк, покровительнице Чайковского, а его последней предреволюционной хозяйкой была Любовь Зимина, сестра владельца частной оперы; в доме проходили репетиции, выступали Шаляпин и Рахманинов. Муж Зиминой, Назарий Капитонов-Райский, не только сам был оперным певцом, но и стал преподавателем Консерватории и учителем Лемешева. А на принадлежавшем ему грузовике в 1915 году везли на кладбище тело композитора Сергея Танеева.
Дом не раз переходил из рук в руки, и история прилежно сохранила имена его обитателей, чего не скажешь о людях, которые его строили. Известно лишь, что в 1875 году, при купцах Алексеевых, со стороны заднего двора появилась пристройка по проекту Дмитрия Чичагова. Но свой парадный размах особняк приобрел чуть раньше, в 1860-е годы, когда здесь жил князь Сергей Оболенский. “Он превратил его из городской барской усадьбы с огородами и конюшнями в представительский аристократический особняк, место, где главное — не жить, а принимать”, — рассказывает историк, доцент РГГУ Дмитрий Олейников. “Дом очень характерен для своего времени”, — добавляет архитектор и реставратор Ирина Калугина.
В советские годы особняк менял хозяев так же часто, как и при царе. Здесь был и жилой дом, и здание суда, и общежитие политэмигрантов, и контора “Дальстроя”, а в 1956 году стараниями Василия Смыслова его передали Шахматной федерации СССР — будущий чемпион мира соседствовал в высотке на “Баррикадной” и дружил с главным архитектором Москвы Михаилом Посохиным, что сыграло не последнюю роль.
Шахматы в СССР были делом национального престижа, но состояние главного шахматного дома никого особо не волновало. Накануне Олимпиады-80 особняк, еще не имевший охранного статуса, решили “обновить” — лепнину частично сбили и замазали белой краской, паркет уничтожили. “В Мавританской комнате стены были заложены стеклоблоками”, — вспоминает Дмитрий Олейников, который с детства играет в шахматы и приходит на Гоголевский уже больше тридцати лет. Хорошо еще, что одновременно с варварским ремонтом в здании провели фотофиксацию и обмеры, которые помогли реставраторам уже в наши дни.
Здание возвращали к жизни в два этапа. Сперва отреставрировали флигель, где теперь располагается Музей шахмат. От исторических интерьеров там мало что сохранилось, так что нынешний их вид — это в большей степени фантазия на историческую тему, дополненная английской мебелью, которую выбирала декоратор Ольга Стрельцова. А в 2014 году началась научная реставрация в парадных помещениях.
“Интерьеры сохранились неплохо, но техническое состояние здания было предаварийным”, — рассказывает Калугина. По стенам ползли трещины, а лестница просела. Пришлось ее разобрать, укрепить и собирать снова, заменив при этом часть ступеней. Главным достижением своей команды Калугина считает то, что им удалось “поднять” цветовую гамму. “Каждый проект — это сюрприз, но если искать, обязательно что-то находится”, — говорит архитектор. Оказалось, например, что комната, многие годы носившая неофициальное название Зеленой, на самом деле имеет кирпичный цвет, а бальный зал — зеленовато-серый, который встречался и во многих богатых домах того времени.
В прошлом году особняк стал лауреатом конкурса “Московская реставрация 2016”, а многие экскурсанты, приходящие в шахматный музей, слегка кривят душой: их интересует не только история этой игры, а прежде всего — интерьеры.